ВЗАИМОСВЯЗЬ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ, ИНЦИДЕНТНОСТИ АЛКОГОЛИЗМА И АЛКОГОЛЬНЫХ ПСИХОЗОВ В РОССИИ, 1992–2020 ГГ.

Т. А. Азаров1, И. В. Владимиров2, И. А. Петровская2

1 Первый Московский государственный медицинский университет им. И. М. Сеченова, Москва, Россия
2 Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, Москва, Россия

✉ Владимиров Игорь Викторович — vladimirov.msu@bk.ru

Аннотация:

Введение. Алкоголизм — это до сих пор не решенная медико-социальная проблема в России. Поэтому поиск показателей, влияющих на инцидентность алкоголизма и алкогольных психозов, крайне актуален и важен.
Цель. Исследовать связь социально-экономических показателей с инцидентностью алкоголизма и алкогольных психозов в России, 1992‑2020 гг.
Материалы и методы. Проведено статистическое исследование с использованием корреляционного анализа. Переменными исследования являлись социально-экономические показатели, случаи алкоголизма и алкогольных психозов. Анализ данных проведен при помощи программного пакета SPSS.
Результаты. Инцидентность алкогольных психозов связана с индексом экономической свободы (r= –0,427 | умеренная связь), индексом человеческого развития (–0,629 | заметная), уровнем безработицы (0,655 | заметная), уровнем бедности (0,482 | умеренная). Инцидентность алкоголизма связана с коэффициентом Джини (–0,595 | заметная), индексом человеческого развития (–0,975 | сильная), уровнем безработицы (0,765 | высокая), уровнем бедности (0,803 | высокая), ценой водки (0,769 | высокая). Взаимосвязь инцидентности алкоголизма и алкогольных психозов с долей расходов на здравоохранение (в % от ВВП) не выявлена.
Заключение. Результаты исследования показали значимую корреляцию по 6 из 7 социально-экономическим показателям. Это может говорить о том, что инцидентность алкоголизма и алкогольных психозов во многом обусловлена социально-экономической ситуацией.

Ключевые слова:

алкоголизм, коэффициент Джини, индекс человеческого развития, индекс экономической свободы, здравоохранение, уровень безработицы, уровень бедности.

Для цитирования:

Азаров Т.А., Владимиров И.В., Петровская И.А. Взаимосвязь социально-экономических показателей, инцидентности алкоголизма и алкогольных психозов в россии, 1992–2020 гг. // Juvenis scientia. 2022. Том 8. № 6. С. 30-40. DOI: 10.32415/jscientia_2022_8_6_30-40. EDN: GPCNOU.



Введение

Алкогольная зависимость остается одной из основных угроз здоровью людей в современном мире. Еще в 2014 г. Всемирная Организация Здравоохранения (ВОЗ) объявила снижение пагубного употребления алкоголя на 10% одной из глобальных целей человечества [1]. По состоянию на 2012 г. в результате чрезмерного употребления алкоголя ежегодно умирало более трех миллионов человек, что составляло 5,9% всех случаев смерти. Спустя 10 лет этот показатель немного снизился и составляет 5,3%. В настоящее время на употребление алкоголя приходится 5,1% глобального бремени болезней и травм1.

На протяжении всего ХХ в. наблюдалась тенденция к более раннему возрасту начала употребления алкоголя и быстрому увеличению случаев алкоголизма, а начиная с 1960 г. алкогольная зависимость в большинстве стран была признана одной из негативных тенденций века. Согласно данным государственной статистики СССР, в 60‑е годы рядовой гражданин страны потреблял в среднем 4,6 л этилового спирта в год. К началу периода «застоя» в 70‑х эта цифра выросла до 8,44 л (то есть почти в 2 раза), а к началу 1985 г. этот показатель достиг 10,6 л в год [2], и затем потребление алкоголя населением начало снижаться2. В 90‑е годы пик потребления алкогольной продукции пришелся на 1995 г. (9,3 л) и в XXI в. продолжил расти, однако этот период уже относится к истории нового государства — Российской Федерации3. Стоит отметить, что представленные данные являются данными Государственного комитета СССР по статистике, который после распада СССР (1991 г.) был реорганизован в Федеральную службу государственной статистики. Однако регулярные данные по потреблению алкоголя среди населения СССР и России собирал не только национальный орган статистики, но также и ВОЗ, Московский НИИ психиатрии им. В. П. Сербского (исследователи А. В. Немцов и К. В. Шелыгин) и некоторые другие исследователи (рисунок 1). Примечательно также, что официальная статистика не включает потребление спиртного, произведенного и завезенного нелегально. Так, средний уровень легальности потребления водки в 2020 г. составил 68%, при этом около 48% всей водки производится и реализуется нелегально4. В связи с этим статистика по реальному потреблению алкоголя в современной России остается трудно учитываемой.

Рисунок 1. Сводная статистика по потреблению алкоголя на душу населения (15+) в СССР и России, 1970-2020 гг.

Начиная с 1979 г., по инициативе ВОЗ понятия «алкоголизм» и «хронический алкоголизм» были изъяты из Международного классификатора болезней (МКБ) и заменены термином «синдром алкогольной зависимости». В настоящее время, согласно МКБ‑10, данный синдром включен в группу «психических расстройств и расстройств поведения, связанных с употреблением психоактивных веществ» (F10-F19). Синдром алкогольной зависимости (САЗ) назван так неслучайно, так как включает в себя комплекс симптомов (психических и соматических расстройств) с общей этиологией и патогенезом. Согласно МКБ‑10, САЗ может иметь следующие проявления: общая интоксикация, патологические последствия для физиологии организма, синдром зависимости (наркомания, дипсомания, хронический алкоголизм), синдром отмены, синдром отмены с делирием, психотические расстройства (галлюциноз, бред ревности, паранойя, психоз), амнестический синдром, резидуальное состояние и психотическое расстройство с отставленным дебютом и другие психические и поведенческие расстройства5.

Многие психиатры, клинические психологи и врачи-­наркологи рассматривают САЗ по-разному. Так, П. Ф. Литвицкий рассматривает алкоголизм как типовую форму токсикомании [3], а П. Д. Шабанов характеризует алкоголизм как хроническое психическое прогредиентное заболевание [4]. Американский институт NIAAA (National Institute on Alcohol Abuse and Alcoholism) на основе рекомендаций американской ассоциации психиатров с 2013 г. объединил понятия «алкогольная зависимость» и «бытовое пьянство». Теперь, согласно новой классификации США (DSM‑5), существует единый диагноз — расстройство, связанное с употреблением алкоголя (алкоголизм)6. Что касается российских наркологов, то наши врачи при диагностике и лечении алкогольной зависимости придерживаются клинических рекомендаций, утвержденных в 2019 г. на основе классификации МКБ7.

Стоит отметить, что крепкий алкоголь (водка и коньяк) занимает большую долю в структуре потребления спиртных напитков в РФ. В настоящий момент в структуре потребления алкогольной продукции в РФ крепкие спиртные напитки (40% и выше) составляют более 45% всего зарегистрированного потребления, пиво — 36%, вино — 8,6% [5]. При этом на водку в розничной продаже алкогольной продукции (за исключением пива, пивных напитков, сидра, пуаре, медовухи) по состоянию на 2020 г. приходилось 73,7 млн дкл (33,7%)8. Таким образом, можно сделать вывод, что водка играет ведущую роль в алкоголизации населения РФ. Следовательно, для изучения инцидентности алкоголизма и его последствий необходимо главным образом учитывать показатели, связанные с потреблением водки.

Несмотря на различные данные относительно умеренного потребления спиртных напитков, специалисты сходятся во мнении, что алкоголизм является одной из главных проблем общественного здравоохранения, являющейся следствием различных экономических и социальных процессов, происходящих в стране. За последние 20 лет проведено множество исследований, свидетельствующих об изменении объема потребления алкоголя в современной России и зависимости этого потребления от экономических и социальных факторов. Так, С. А. Шальнова и соавторы пишут о том, что социальное положение играет большую роль в характере потребления алкоголя. Было показано, что люди с низким достатком более склонны к употреблению спиртного, при этом в потреблении спиртного не наблюдается заметной разницы между мужчинами (79,4%) и женщинами (75,9%). Кроме того, получены противоречивые данные о зависимости низкого уровня образования от чрезмерного употребления алкоголя [6]. Другие исследователи, М. Г. Колосницына и М. Т. Ситдиков, на основе международных данных выяснили, что на объем потребления алкоголя также влияют: уровень урбанизации, уровень безработицы, уровень доходов и демографическая структура населения. В потреблении алкоголя наблюдается отрицательная зависимость от доли детей до 14 лет, и положительная зависимость от доли взрослых старше 65 лет [7].

Влияние экономических показателей на алкоголизацию населения России также описано многими авторами. Т. В. Коссова и соавт. выявили, что на объем потребления алкоголя влияет среднедушевой доход и плотность населения [8]. Также влияние макроэкономических факторов на потребление алкоголя исследовала в рамках своей диссертации М. С. Пономарева [5], а зависимость потребления алкоголя от основных макроэкономических показателей (ВВП, коэффициент Джини) описал в своей статье Ю. Е. Разводовский [9]. В его статье показана отрицательная умеренная зависимость уровня потребления алкоголя от ВВП и отрицательная слабая зависимость от коэффициента Джини. Однако большинство исследований посвящено именно потреблению алкоголя (наиболее популярный индикатор алкоголизации), на который в свою очередь влияют именно социально-­экономические факторы. В связи с этим в данной статье поставлена цель выявить взаимосвязь между социально-­экономическими показателями, инцидентностью алкоголизма и инцидентностью алкогольных психозов, что позволит внести дополнительный вклад в исследование проблемы алкоголизма.

Материалы и методы

Для анализа влияния социально-­экономических показателей на инцидентность алкоголизма и алкогольных психозов в России было проведено статистическое исследование с использованием корреляционного анализа. Переменными исследования являлись социально-­экономические показатели, случаи алкоголизма и алкогольных психозов. Для анализа были отобраны данные по следующим социально-­экономическим показателям: коэффициент Джини, индекс экономической свободы, индекс потенциала человеческого развития, затраты на здравоохранение (% от ВВП), уровень безработицы (%), уровень бедности (%), а также был сформирован дополнительный показатель — доля стоимости 1 л водки от средней заработной платы (%). Собранные данные (1992–2020 гг.) сравнивались с данными по количеству впервые выявленных случаев алкоголизма и алкогольных психозов. Для сбора данных были использованы следующие источники: научные статьи, данные Росстата (официальный сайт и статистические сборники), сайты международных организаций (ВОЗ, ООН, Всемирный банк, The Heritage Foundation, МКБ). Статистический анализ данных проводился с помощью программного пакета SPSS. Для проверки нормальности распределения данных использовался критерий Колмогорова-­Смирнова. Оценка значения корреляции проведена по методу Спирмена, а оценка уровня корреляции — по шкале Чеддока.

Результаты корреляционного анализа

Для корреляционного анализа были собраны данные по ключевым переменным (инцидентность алкоголизма и алкогольных психозов) и социально-­экономическим показателям (таблица 1). Для определения наличия взаимосвязи между социально-­экономическими показателями и ключевыми переменными исследования был использован корреляционный анализ (таблица 2). Поскольку выборка исследования является небольшой и не все данные подчиняются закону нормального распределения, был использован коэффициент корреляции Спирмена.

Таблица 1. Социально-экономические показатели и инцидентность алкоголизма и алкогольных психозов в РФ, 1998-2020 гг.
Год Инцидентность алк. психозов, случ. на 100.000 чел.1,2 [10, 11] Инцидентность алкоголизма, случ. на 100.000 чел.3 [10, 11] Расходы на здравоохр-е, % от ВВП 4,5 [12, 13] Коэфф. Джини 6 Индекс развития человеческого потенциала 7 Индекс Эконом. Свободы 8 Цена на водку от средней з/п, % Уровень безработицы, % 9 Уровень бедности, % 10 Ср. цена 1 л водки (40 %), руб. 11 Средняя з/п, руб. 12
199213,3103,32,3н/д0,720н/д8,35,949,3499,66000
199332,1145,23,0н/д0,712н/д7,35,946,14277,958700
199447,6161,12,8н/д0,703н/д3,98,132,98466,7220000
199549,1155,53,70,3870,70251,14,39,536,520230,0472000
199641,3139,63,70,3870,70351,64,59,732,535365,0790000
199732,6118,54,30,3910,70548,64,011,830,538113,0950000
199828,6110,83,60,3940,70552,84,513,334,347,01051
199931,2107,73,00,4010,71154,54,312,941,664,81523
200042,687,62,90,3950,72251,83,810,642,384,12223
200147,791,72,90,3970,72849,82,99,040,094,83240
200253,4100,03,40,3970,73448,72,47,935,6102,54360
200355,5103,53,30,4030,74250,82,18,220,3116,55499
200453,998,93,20,4090,74852,82,07,817,6134,96740
200552,395,13,60,4090,75351,31,77,117,8148,98555
200646,588,83,40,4150,76052,41,67,115,2166,010634
200740,882,33,90,4220,76952,21,36,013,3181,713593
200840,881,43,50,4210,77549,81,26,213,0203,017290
200935,577,04,00,4210,77350,81,28,313,0213,818638
201033,275,33,40,4210,78150,31,17,312,5230,220952
201130,466,33,50,4170,79050,51,16,512,7256,223369
201226,259,63,60,4210,79850,51,185,510,7315,526629
201323,355,03,40,4170,80251,11,375,510,8406,529762
201421,952,73,20,4150,80751,91,685,211,3547,032495
201520,550,43,40,4120,80952,11,645,613,4559,234030
201617,447,53,60,4120,81550,61,595,513,2583,036709
201713,342,43,10,4110,8257,11,535,212,9600,639167
201812,640,23,20,4140,82358,21,384,812,6604,343724
201912,539,43,50,4120,82458,91,294,612,3615,647867
202010,429,94,60,4060,82461,01,235,812,0631,151344
  1. Количество первично выявленных алкогольных психозов в РФ 2009-2015 гг. Росстат. URL: https://rosstat.gov.ru
  2. Социально значимые заболевания населения России в 2008 г. Стат. материалы. М.: ФГУ «ЦНИИОИЗ Росздрава», 2009. 66 с.
  3. Заболеваемость по алкоголизму и алкогольным психозам на 100 тыс. населения в РФ (2000-2020 гг.). // ЕМИСС. URL: https://www.fedstat.ru/indicator/41703
  4. Общие затраты на здравоохранение, в % от ВВП (РФ, 1991 – 1993 гг.). ВОЗ. URL: https://gateway.euro.who.int
  5. Баранов Э.Ф., Безбородова Т.С., и др. Россия в цифрах. 2020: Краткий стат. сборник. Росстат M., 2020. 550 с.
  6. Коэффициент Джини (РФ, 1995 – 2020 гг.) // The World Bank. URL: https://data.worldbank.org
  7. Индекс развития человеческого потенциала в РФ (1992 – 2020 гг.) // The United Nations. URL: https://hdr.undp.org
  8. Индекс экономической свободы (РФ, 1995 – 2020 гг.) // The Heritage Foundation. URL: https://www.heritage.org
  9. Среднегодовой уровень безработицы населения 15-72 лет в РФ (1992 – 2020 гг.) // Росстат. URL: https://rosstat.gov.ru
  10. Численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума в РФ (1992 – 2020 гг.) // Росстат. URL: https://rosstat.gov.ru
  11. Средние потребительские цены в РФ в 1992 – 2021 гг. (средняя цена на 1 л. водки крепостью 40% и выше) // Росстат. URL: https://rosstat.gov.ru
  12. Среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников по полному кругу организаций в целом по экономике РФ (1992 – 2022 гг.) // Росстат. URL: https://rosstat.gov.ru

Таблица 2. Результаты корреляционного анализа
Инцидентность алкоголизма, случаев на 100 тыс. чел. Инцидентность алкоголизма, случаев на 100 тыс. чел.
Расходы на здравоохранение, % от ВВП–0,139–0,058
Коэффициент Джини–0,595**–0,290
Индекс человеческого развития–0,975**–0,629**
Индекс экономической свободы–0,330–0,427*
Цена водки в % от средней заработной платы0,769**0,278
Уровень безработицы0,765**0,655**
Уровень бедности0,803**0,482**
    ** — корреляция значима на уровне 0,01 (двухсторонняя)
    * — корреляция значима на уровне 0,05 (двухсторонняя)
    Без * — корреляция незначима

Обсуждение результатов

1. Расходы на здравоохранение
Общие расходы на здравоохранение — это один из основных индикаторов качества системы здравоохранения в критериях оценки ВОЗ. В данном исследовании общие расходы на здравоохранение включают расходы на: амбулаторную помощь, медицинскую помощь в дневных стационарах всех типов, санаторно-­оздоровительную помощь, скорую медицинскую помощь, санитарно-­эпидемиологическое благополучие, прикладные научные исследования в области здравоохранения, а также расходы на прочие вопросы в области здравоохранения.

Как показывает проведенный анализ, расходы на здравоохранение никак не связаны с ключевыми переменными данного исследования — количеством случаев алкоголизма и алкогольных психозов. Такие результаты можно объяснить тем, что показатель общих расходов на здравоохранение включает в себя множество направлений расходов, слабо связанных или вовсе не связанных с конкретными мерами по предотвращению алкоголизма или мерами помощи лицам, пострадавшим от алкогольной зависимости. К сожалению, на настоящий момент в РФ не существует отдельной унифицированной статистики по расходам, связанным с вышеупомянутыми мерами. Однако отсутствие корреляции может указывать и на то, что принимаемые меры в области финансирования здравоохранения не вносят значимый вклад в борьбу с алкоголизмом. Необходимо также учитывать, что в настоящем исследовании расходы на здравоохранение оценивались в процентном отношении к ВВП.

2. Индекс экономической свободы (ИЭС)
ИЭС — это показатель отсутствия правительственного вмешательства или воспрепятствования производству, распределению и потреблению товаров и услуг. Таким образом, высокий ИЭС — это показатель человеческого благополучия и важнейшее условие существования свободного общества. При расчете ИЭС учитывается 12 показателей: верховенство закона, ограниченная государственная власть, эффективность государственного регулирования, открытость рынка и другие.

По результатам анализа выявлена умеренная обратная корреляция ИЭС с инцидентностью алкогольных психозов (r = –0,43; p < 0,05). Коэффициент корреляции между ИЭС и инцидентностью алкогольных психозов невелик. Однако полученные результаты вполне логичны и говорят о том, что ИЭС в умеренной степени может указывать на уровень заболеваемости алкогольными психозами. Это может объясняться тесной связью экономических показателей (используемых при расчете ИЭС) с социальным благополучием населения.

3. Коэффициент Джини
Коэффициент Джини — показатель, отражающий степень неравенства в распределении доходов внутри различных групп населения. При расчете индекса Джини используются данные о кумулятивной доле населения, численности населения и его кумулятивной доле дохода.

По результатам анализа выявлена заметная обратная корреляция с инцидентностью алкоголизма (r = –0,59; p < 0,01). Это говорит о том, что применительно к России коэффициент Джини может являться индикатором уровня алкоголизации населения. Возрастающее неравенство доходов является прямым следствием несовершенной экономической и социальной политики в стране, повышая риск социальной напряженности в обществе. Это может приводить к депрессиям, наркомании и алкоголизации среди населения.

4. Индекс человеческого развития (ИЧР)
ИЧР — это стандартная метрика, используемая для характеристики человеческого потенциала исследуемой территории. При подсчете ИЧР учитываются 3 вида показателей: ожидаемая продолжительность жизни, уровень грамотности населения страны и уровень жизни (ВВП на душу населения).

По результатам анализа выявлена заметная обратная корреляция ИЧР с исследуемым количеством впервые регистрируемых алкогольных психозов (r = –0,63; p < 0,01), а также сильная обратная корреляция с количеством впервые регистрируемых случаев алкоголизма (r = –0,97; p < 0,01). Полученные результаты свидетельствуют о том, что ИЧР может быть основным прогнозным индикатором уровня алкоголизации населения и связанных с ним психических расстройств. Высокий ИЧР говорит о высоком образовательном уровне и обеспеченности населения материальными благами, что сильно снижает вероятность проявления алкоголизма и алкогольных психозов.

5. Уровень безработицы
Уровень безработицы — это основной индикатор рынка труда (определенный в %), показывающий долю незанятого населения от общей численности трудоспособного.

По результатам анализа уровень безработицы показал умеренную прямую корреляцию (r = 0,44; p < 0,05) с количеством впервые регистрируемых алкогольных психозов. Для случаев алкоголизма расчеты показали заметную прямую корреляцию (r = 0,60; p < 0,01). Полученные данные могут говорить о том, что уровень безработицы сильно связан с исследуемыми ключевыми переменными, отражающими уровень алкоголизации. При этом взаимосвязь безработицы с инцидентностью алкоголизма чуть больше, чем с инцидентностью алкогольных психозов. Тем не менее, в целом, этот показатель наравне с другими может использоваться для прогнозирования уровня алкоголизации населения.

6. Уровень бедности
Уровень бедности — это показатель, который трактуется многими странами по-разному. Согласно Росстату, до 2020 г. уровень бедности определялся как доля населения, выраженная в процентах, личный доход которого находится ниже определенного уровня (черты бедности). Однако с 2020 г. универсальной единицей для расчета уровня бедности является не индивидуальный доход, а семейный9.

По результатам анализа выявлена умеренная прямая корреляция уровня бедности с исследуемым количеством впервые регистрируемых алкогольных психозов (r = 0,48; p < 0,01), а также высокая прямая корреляция с впервые выявленными случаями алкоголизма (r = 0,80; p < 0,01). Таким образом, уровень бедности сильнее связан с инцидентностью алкоголизма, чем с инцидентностью алкогольных психозов. Это можно объяснить общей устойчивостью человеческой психики. Даже среди лиц с хронической алкогольной зависимостью (2‑я и 3‑я стадии алкоголизма) уровень психических расстройств остается невелик — около 10%10.

7. Цена на водку (доля от средней заработной платы)
Данный показатель рассчитан эмпирически как доля средней стоимости 1 л водки (крепостью 40% и более) от средней заработной платы, выраженная в процентах. Показатель предложен для оценки доступности водки и позволяет обеспечить сопоставимость данных за различные временные периоды, в т. ч. с учетом деноминации, проведенной в 1998 г.

По результатам анализа выявлена высокая прямая корреляция с количеством впервые регистрируемых случаев алкоголизма (r = 0,77; p < 0,01). Это может объясняться тем, что наиболее высокая доля цены водки в средней заработной плате была в 1990‑е годы, и тогда же наблюдался наиболее высокий уровень алкоголизма (табл. 2). Таким образом, прямая взаимосвязь между этими показателями обусловлена, скорее всего, общей негативной социально-­экономической ситуацией в период переходной экономики. Если же рассмотреть корреляцию между ценой водки и количеством случаев алкоголизма (для сопоставимости цен возьмем период с 1998–2020 г.), то взаимосвязь будет отрицательной (r = –0,97, p < 0,01).

Заключение

Ситуация со злоупотреблением алкоголем в России остается напряженной. Согласно отчету НИИ психиатрии и наркологии им. В. П. Сербского, по состоянию на конец 2020 г. под диспансерным наблюдением находилось 1596482 пациента, что на 1,8% меньше, чем в 2019 г. (1625643 пациента). Из них 1315141 — это пациенты с синдромом зависимости от алкоголя (82,4% от общего числа диспансерного контингента), что составляет 0,9% от общего числа населения России [10]. Такие тревожные цифры подтверждают важность исследований, связанных с выявлением причин алкоголизации населения. Представленное исследование вносит определенный вклад в выявление этих причин.

В рамках исследования был проведен корреляционный анализ зависимости инцидентности алкоголизма и алкогольных психозов от социально-­экономических показателей. Результаты показывают, что инцидентность алкоголизма (количество вновь выявленных случаев) коррелирует с уровнем безработицы, уровнем бедности, коэффициентом Джини, индексом человеческого развития, а также c ценой водки, выраженной в % от средней заработной платы. Инцидентность алкогольных психозов коррелирует с уровнем безработицы, уровнем бедности, индексом человеческого развития, а также с индексом экономической свободы. При этом оба ключевых показателя алкоголизации не связаны с уровнем затрат на здравоохранение. В целом, полученные результаты подтверждают, что алкоголизм — это не только медицинская, но и в значительной мере социальная проблема, то есть инцидентность алкоголизма и алкогольных психозов во многом обусловлена социально-­экономической ситуацией.

Финансирование: Авторы заявляют об отсутствии финансирования.
Конфликт интересов: Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Вклад авторов: Все авторы подтверждают соответствие своего авторства, согласно международным критериям ICMJE (все авторы внесли существенный вклад в разработку концепции, проведение исследования и подготовку статьи, прочли и одобрили финальную версию перед публикацией).

  1. Alcohol // World Health Organization. URL: https://www.who.int.
  2. Народное хозяйство РСФСР в 1988 г.: Стат. ежегодник / Госкомстат РСФСР. М.: Финансы и статистика, 1989: 688 с.
  3. Продажа алкогольных напитков в расчете на душу населения (в натуральном выражении) (1998–2020 гг.). // ЕМИСС. URL: https://www.fedstat.ru/indicator/31432
  4. Косарев И.Б. (Уполномоченный при Президенте РФ по защите прав предпринимателей). Специальный доклад. Состояние рынка крепкой алкогольной продукции. Предложения по противодействию нелегальному обороту. 2021. URL: https://ombudsmanbiz.ru
  5. Gсихические расстройства и расстройства поведения, связанные с употреблением психоактивных веществ (F10-F19). МКБ‑10. URL: https://mkb‑10.com
  6. Alcohol Use Disorder: A Comparison Between DSM–IV and DSM‑5. American Psychiatric Association Publishing. 2019. URL: https://www.niaaa.nih.gov
  7. Клинические рекомендации по диагностике и лечению алкогольной зависимости. Минздрав РФ. Утверждено Российским обществом психиатров. 2020. URL: https://minzdrav.gov.ru
  8. Презентация: Итоги 2020 года. Федеральная служба по регулированию алкогольного рынка. 2020. URL: https://fsrar.gov.ru
  9. Уровень бедности населения РФ. Росстат. [Эл. ресурс] URL: https://rosstat.gov.ru
  10. Клинические рекомендации по диагностике и лечению алкогольной зависимости. Минздрав РФ. Утверждено Российским обществом психиатров. 2020. [Эл. ресурс] URL: https://minzdrav.gov.ru

Литература:

  1. Mendis S, Armstrong T, Bettcher D, et al. Global status report on noncommunicable diseases 2014. WHO Press, World Health Organization. Geneva. 2014. 302 p.
  2. Лисицын Ю.П., Копыт Н.Я. Алкоголизм: Социально-гигиенические аспекты, 2-е изд., М.: Медицина, 1983. 264 с. [Lisitsyn YP, Kopyt NY. Alcoholism: Socialnie i gygienicheskie aspecty (Alcoholism: Socio-hygienic aspect), 2nd edition. Moscow: Meditsina, 1983. 264 p. (In Russ.)].
  3. Черешнев В.А., Литвицкий П.Ф., Цыган В.Н. Клиническая патофизиология: курс лекций, 2-е изд., СПб.: СпецЛит, 2015. 472 с. [Chereshnev VA, Litvitskiy PF, Tsygan VN. Clinicheskaya pathophysiologiya (Clinical Pathophysiology): lecture course, 2nd edition, Saint Petersburg: SpetsLit, 2015. 472 p. (In Russ.)] EDN: WDTOGP
  4. Шабанов П.Д. Наркология. Практическое руководство для врачей. М.: Изд. дом ГЭОТАР-МЕД, 2003. 560 с. [Shabanov PD. Narcologiya. Praktisheskoe rukovodstvo dlya vrachei (Narcology. Practical Guide for Physicians). M.: Izdatel’stvo GEOTAR-MED, 2003. 560 p. (In Russ.)].
  5. Пономарева М.С. Оценка микроэкономических факторов потребления алкоголя молодыми людьми: дисс. к. э. н.: М. 2013. [Ponomareva MS. Otsenka mikroekonomicheskikh faktorov potrebleniia alkogolia molodymi liud’mi (Assessment of microeconomic drivers of alcohol consumption by young people). Diss ... 2013 (In Russ.)].
  6. Шальнова А.С., Максимов С.А., Баланова Ю.А. и др. Потребление алкоголя и зависимость от социально­демографических факторов у лиц трудоспособного возраста (по данным исследования ЭССЕ­РФ) // Профилактическая медицина. 2019, Т. 22, № 5, C. 45-53. [Shalnova SA, Maksimov SA, Balanova YA, et al. Alcohol consumption and dependence on sociodemographic factors in able-bodied people (according to the ESSE-RF study). Profilakticheskaya Meditsina. 2019;22(5):45-53. (In Russ.)]. DOI: 10.17116//profmed20192205145. EDN: DIZUJK
  7. Колосницына М.Г., Ситдиков М.Т. Макродетерминанты здорового образа жизни // Мировая экономика и международные отношения. 2012. № 2. C. 27-37. [Kolosnicyna MG, Sitdikov MT. Makrodeterminanty zdorovogo obraza zhizni (Macrodeterminants of a healthy lifestyle). Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya. 2012;(2):27-37. (In Russ.)]. EDN: OVWXBD
  8. Коссова Т.В., Коссова Е.В., Суходоев В.В. Статистическое исследование межрегиональных различий в потреблении алкоголя населением России // Вопросы статистики. 2011. № 12. C. 64-68. [Kossova TV, Kossova EV, Sukhodoev VV. Statistical research of interregional differences in alcohol consumption of population in the Russian Federation. Voprosi Statistiki. 2011;(12):64-68. (In Russ.)]. EDN: OJQLFT
  9. Разводовский Ю.Е. Влияние макроэкономических параметров на потребление алкоголя в России // Собриология. 2021. № 1(27). C. 49-54. [Razvodovskij YE. Vliyanie makroekonomicheskih parametrov na potreblenie alkogolya v Rossii (The influence of macroeconomic parameters on alcohol consumption in Russia). Sobriologiya. 2021;(1):49-54. (In Russ.)]
  10. Киржанова В.В., Григорова Н.И., Бобков Е.Н. и др. Деятельность наркологической службы в Российской Федерации в 2019-2020 гг.: Аналитический обзор. М.: ФГБУ «НМИРЦ ПН им. В.П. Сербского», 2021. с. 192. [Kirzhanova VV, Grigorova NI, Bobkov EN, et al. Deyatelnost narkologicheskoj sluzhby v Rossijskoj Federacii v 2019-2020 gg. (The activities of the drug treatment service in the Russian Federation in 2019-2020): An analytical review. Moscow: NMIRC PN im. V.P. Serbskogo, 2021. p. 192. (In Russ.)]. EDN: XSBXWT
  11. Кошкина Е.А. Эпидемиология алкоголизма в России на современном этапе // Психиатрия и психофармакотерапия. 2001. Т. 3. № 3. C. 89-91. [Koshkina EA. Epidemiologiya alkogolizma v Rossii na sovremennom etape (Epidemiology of alcoholism in Russia at the present stage). Psychiatry and psychopharmacotherapy. 2001;3(3):89-91. (In Russ.)]. EDN: XILRRX
  12. Улумбекова Г.Э., Альвианская Н.В. Финансирование системы здравоохранения РФ: динамика, прогнозы, сравнение с развитыми странами // Вестник ВШОУЗ. 2021. Т. 7. № 3(25). С. 36-47. [Ulumbekova GE, Alvianskaya NV. Health care system financing in the Russian Federation: dynamics, prognoses, comparison with developed countries. Bulletin of VSHOUZ. 2021;7(3):36-47. (In Russ.)]. DOI: 10.33029/2411-8621-2021-7-3-36-47. EDN: AATQKG
  13. Иванов В.Н., Суворов А.В., Балашова Е.Е., и др. Анализ динамики общественных и частных расходов на здравоохранение и образование в современной России // Проблемы прогнозирования. 2014. № 6(147). С. 31-43. [Ivanov VN, Suvorov AV, Balashova EE, et al. Analysis of dynamics of public and private expenditures on health care and education in contemporary Russia. Studies on Russian Economic Development. 2014;(6):31-43. (In Russ.)]. EDN: TRORTN